Достояние республик - часть 4

Я вот что себе думаю, — сто раз прав был Булгаков, колода тасуется причудливо. Коньячную промышленность в СССР всерьёз взялись восстанавливать уже в тридцатых, создав соответствующее ведомство. О чём это говорит? О людях. То есть, не случись убийства Кирова, чисток в высшем партийном аппарате, Сталина, а не Троцкого во главе страны, не случись в высшем руководстве СССР Берии, Микояна, Кобулова, Орджоникидзе, — пили бы мы, быть может, сейчас никакие не коньяки, а выдержанные зерновые дистилляты. Пили бы да нахваливали — потому что марочные, знак качества и строго для ЦК, например. Могло быть такое? Да запросто. Элитный продукт всегда делался под вкусы элиты, а другая элита скорее всего не имела бы в анамнезе Сараджишвили и Шустова. Советская плановая экономика с её постоянной ставкой на количественные показатели всегда продвигала самый жизнестойкий продукт. Она почти наверняка сделала бы выбор в сторону зерна как основного сырья для дистиллятов с выдержкой — согласитесь, куда менее капризный и более предсказуемый материал, вполне годный для соцсоревнований: ни тебе неудобных сортов, ни противоградных станций, ни филлоксеры. Черчиллю дарили бы советский виски, а уж как потом развернулся бы Хрущёв — со своей кукурузой, да под Бурбон, страшно и представить. Но к делу.

1. «Коктебель», 42%.Одноимённый совхоз-завод, Украинская ССР, Крым; 80-е гг ХХ века. Возраст спиртов не указан.

Не знаю, что осталось в этом месте от греков с их священными быками, а от Шустова тут осталось то, что в бокале. Хуже с этикетками: фамилии фабрикантов и князей по понятным причинам в СССР с бутылок исчезали, замещаясь чаще всего топонимами, так Кипиановское Хванчкарское вино стало Хванчкарой, а Шустовские коньяки обрели национальный колорит братских на какое-то время республик.

Как зона потенциального виноделия Крым рассматривался, наверное, сразу — с тех, по крайней мере, пор, когда греческие колонисты осваивали Эвксинский Понт. Здесь пили все, кому дозволяла вера, и наливали все, кто был рад гостям. Российская Империя тут если и внесла какие новшества, так разве что попытку взять это дело под государственный контроль. В начале XIXвека избранным царёвым любимцам из дворян стали раздавать земли, а с ними и средства на виноградарство. Но, как известно, средства осваиваются быстро, а с результатом бывает по-разному, и настоящую историю промышленного виноделия Крыма, пожалуй, стоит отсчитывать только с 1879 года, когда у подножия потухшего вулкана Кара-Даг начал приобретать земельные участки Эдуард Андреевич Юнге (1833-1898).

Юнге был к тому времени вышедшим в отставку учёным-офтальмологом, Петербургским академиком и врачом-окулистом; учеником Германа Гельмгольца, основавшим первую в Российской Империи (и вторую в мире) кафедру лечения глазных болезней. Такой послужной список выдаёт человека не только деятельного, но и состоятельного. Он стал понемногу скупать земли в окрестностях Коктебеля — сперва 970 десятин для проживания с семьёй, после — постепенно взял в собственность уже едва ли не всю прибрежную полосу. С 1883-го Юнге начал активное строительство винодельни и ирригационных сооружений, имея к этому году уже выросшие из молодых саженцев виноградники предгорий. Представление о виноделии он, в целом, имел — сказались его путешествие по Марокко (тогда французской колонии) в ранге практикующего врача и пребывание в Германии. В 1898 Александр Юнге наследовал умершему отцу, закончив к 1906-му все крупные строительные работы по винзаводу и складам и получив европейский диплом винодела.

К 1921 достроили и дом, но Врангель, Гражданская, — всё, само собой, немедленно национализировали большевики. Юнге-младший прожил потом совсем недолго: отсидев под арестом три месяца, он всё-таки вышел живым, — помогли ходатайства местных жителей, — но вскоре умер от запущенной простуды в больнице Феодосии.

Дальше уместно писать уже о послевоенной истории местных вин и крепких — все сколько-нибудь знаковые даты и вехи связаны уже с этим временем. С 1 августа 1944 года на освобождённой от немцев территории Крыма создают новый формат хозяйства — виноградно-винодельческий совхоз «Коктебель». Годом спустя его возглавил только вернувшийся из ссылки Михаил Андреевич Македонский.

Македонского отбили однополчане: депортирован он был, по счастью, ненадолго и недалеко, в Краснодарский Край, и не за проступки, а как грек, неблагонадёжный в войну элемент. Сомнительный состав крови не мешал ему до того повоевать командиром Южного соединения партизан Крыма, но кто же отвлекается на такие мелочи, спасибо не расстреляли. Письма братьев по оружию возымели действие, что было по тем временам скорее исключением: Македонского быстренько вернули, и не абы как, а на руководящую должность.

С подачи нового начальства в 1958 году на склоне горы Кучук-Янышар началось масштабное строительство завода «Коктебель», параллельно закладывались новые сотни гектар виноградников. 17 апреля 1957 года в винсовхоз «Коктебель» вошёл колхоз имени Сталина Старо-Крымского района, и к 1958-му суммарная площадь посадок лозы составляла уже 1176 гектаров — при урожайности 94 центнера с га.

Советский термин «совхоз-завод» вполне объясняет тесную связку между производителями сырья и готового продукта, они рассматривались как команда, единая и неделимая, никаких независимых звеньев в технологической цепочке.

В 1959 началось беспрецедентное по масштабам региона строительство уникальных хранилищ винзавода, привлечены были проектировщики из Московского Метростроя. Общая протяжённость тоннелей, проделанных в тяжёлой скальной породе составила в итоге почти полтора километра*. Порода при помощи особой системы вентиляции круглый год держит температуру в 14-16 градусов, экстремальный перепад составляет не более 5 градусов С.

Но вино вином, а у коньяков ведь своя, автономная история, достаточно молодая. Первая партия ординарного трёхзвёздочного коньяка вышла тут лишь в 1965, и в купажах поучаствовали полученные в качестве репарации коньячные материалы из Болгарии. Двумя годами спустя, к 50-летию советской власти, появились уже марочные напитки — «Кара-Даг», «Коктебель» и «Крым».

С конкретным коньяком, увы, всё куда жиже, чем с историей: плосковато, бледный во всех смыслах образец с выраженной спиртуозностью, которая перекрывает почти всё. После получаса в бокале иных нот уже практически не сыскать — спирт и спирт, даже древесная ароматика развалилась. Жаль, что тут скажешь, но солидный возраст напиток не спас.

2. «Дойна», 45%. Молдавская ССР, Тираспольский завод; выдержка 8-10 лет. 1984 (85?) год.

Первый молдавский коньяк, получивший знак качества.

КВИНТ — коньяки, вина и напитки Тирасполя, — аббревиатура на бутылках Тираспольского коньячного завода, каковую видим и сейчас. Будущее советское предприятие продолжительное время было просто складом (1897-1938), лишь перед Второй Мировой там начали выдерживать первые спирты.

Самый именитый продукт завода — 50-летний купаж «Князь Витгенштейн». С фигуры Витгенштейна берёт отсчёт системное виноградарство и виноделие в этом краю: князь даже завёз на поселение германских крестьян из Мозеля, имевших наследственный опыт работы с лозой. Такое вообще время от времени практиковалось, — ещё при Екатерине Великой немцам из Швабии, тоже винодельческого региона, было предложено на льготных условиях селиться в Южной части Грузии, где они не оставили своего ремесла. В результате возникло поселение Катариненфельд, позже, уже в советские времена, — Люксембург. Теперь город именуется Болниси, там и сейчас стоят построенные на века бюргерские сооружения с действующими винными погребами.

Что до Молдовы, тут ещё одна пенсионная история: герой войны 1812 года, генерал-фельдмаршал, Пётр ХристиановичВитгенштейн с уходом в отставку приобрёл земли на Днестре, где и затеял посадки лозы, а позже, не ограничившись производством алкоголя, основал и санаторий. Лечили с учётом специфики места — с помощью винограда и вина, это примерно то, что сейчас именуют ампелотерапией.

Коньяк «Дойна» выпускают с 1957 года и по сей день. Длинный пояс медалей и знак качества на этикетке не врут — в своей советской версии это отменный напиток с густой и сложной ароматикой, где горький шоколад, кожа, перец, влажная доска. Во вкусе суше ожидаемого, но округло, тот же шоколад, чайные танины, чуть миндаля, разваренный изюм. Градус без шероховатостей. Финиш коротковат, но ярок, так что грех роптать: ваниль и специи дополняют предыдущий продуктовый набор. Любопытная деталь: завод КВИНТ, кроме перегонного куба, имел в пользовании и ректификационную колонну, но в каких отношениях состояли потом продукты той и другой перегонки, и применяли ли вообще колонну для спиртов к марочным коньякам — неведомо. В любом случае, в бокале всё замечательно.

3. «Дагестан», КС, 44%. Кизлярский коньячный завод, выдержка не менее 13 лет; 80-е гг ХХ века.

Частая путаница с датами открытия Кизлярского завода объясняется тем, что открытия как такового и не было — отсчёт чаще всего ведут от даты отправки первых коньяков в Россию (1885), читай: со дня рождения пилотного продукта. Это, в общем, самое логичное, не считать же за основание предприятия скупку Давидом Сараджишвили нескольких мощностей, изначально принадлежавших разным хозяевам. Собственно, и эта дата в открытом доступе: к концу 1880 года Сараджишвили сумел договориться о выкупе у мещан Измирова, Арещева и Борова винокуренных цехов, объединённых им впоследствии в одно предприятие — одно из самых успешных за всю советскую историю.

Как корабль назовёшь, так он и плывёт: портрет уроженца Кизляра**, Петра Ивановича Багратиона, украсил продукцию завода уже во времена позднего СССР, в 1980-м. Это была просьба сотрудников — иметь логотип с изображением князя. И в самом деле — по всем статьям ведь идеальная фигура для такого символа: кавказец, воин, а не сепаратист. Хоть и князь, а спаситель отечества. Багратион был соавтором одной из главных побед русского оружия, такое в Союзе любили, а на Кавказе ценили; он в самом деле был героем для учебников, да и погиб мученически: от тяжёлого ранения, полученного там же, при Бородино. Культ жертвы за родину в стране советов был превыше любых сословных противоречий. В государстве, где весь XXвек прошёл под знаком миллионных жертв, в республике, где воинская доблесть и бравада на поле боя возведены в абсолют, лучшего кандидата было ещё поискать.

История коньяков Дагестана наследует более ранней, связанной с кизляркой — крепким дистиллятом, сырьём которому чаще всего служил местный сорт Алый Терский. Он же в том числе и стал использоваться для получения коньячных спиртов. С этим виноградом уже в позднем СССР вышла неприятная история: в начале Горбачёвской антиалкагольной кампании посадки сорта в Кизлярском и Тарумовском районах Дагестана попросту бросили замерзать. Мало того, на Кизлярский завод поступил прямой приказ уничтожить уже готовый к розливу продукт — около 400 тысяч бутылок, в том числе коньяки крепостью выше сорока градусов. Последнего, к счастью, не произошло, чуть позже возглавивший предприятие Владимир Григорьянц директиву попросту проигнорировал. Ослушание могло выйти боком, но обошлось: завод на несколько лет прекратил выпуск алкогольной продукции, перейдя на виноградный сок, продажи спиртного тоже были приостановлены, и формально главная задача борьбы с потреблением алкоголя вроде как и казалась выполненной — издалека. Под это дело удалось сохранить и законсервировать главный капитал любого подобного предприятия — банк старых спиртов и купажей.

Про Григорьянца стоит отдельно: трудовые династии в СССР поощрялись, и это был как раз такой случай — отец Владимира, Саркис Григорьянц возглавлял завод ещё в 50-е. Сам Владимир принял эстафету уже в 90-м, в сложный период, предшествовавший развалу Союза, когда центробежные силы ощущались уже вполне. Дорого — в самом прямом смысле — встала Владимиру Первая Чеченская: в 1998-м он был похищен с целью получения выкупа, который в итоге и заплатили — больше миллиона долларов. Скинулись родня и все сотрудники завода. Миллион за руководство в полуголодные времена — были такие люди. И бывают такие отношения.

Вообще, рядом с подобными биографиями писать о градусах и танинах несколько неловко, единственное, что извиняет — не будь бутылок, не упоминали бы тут и людей.

Про коньяк: очень строго и аскетично. Лично мне не хватило акцентов, — что называется, всё по учебнику, но без изюминки. Так отличники сдают выпускной экзамен. Он и сдан, спору нет, как нет и почерка, — того, что отсылает к региональному стилю или конкретному мастеру. Пергамент, табачный лист, замша, специи, всё негромко. Финиш недолгий, но внятный, — аккуратные дубовые танины, изюм, всё ещё специи. Никакой эклектики — ни на входе, ни на выходе.

4. «Юбилейный», 43%, Армянская ССР, 1973 год. Выдержка свыше 10 лет.

Исторически первый марочный коньяк, выпущенный на Ереванском коньячном заводе «Арарат» ещё до войны, в 1937. Этот экземпляр был разлит при жизни МаркараСедракяна, в начале семидесятых, правда розлив Московский.

Нейтральное название — дань эпохе, конечно. Были бы, верно, уже тогда и «Двин» и «Ахтамар», но 1937 же: Сталин, бывший нарком по делам национальностей, мгновенно уловил бы в таком коньяке свежую нотку сепаратизма, и поминай потом как звали. Это уж после Седракян своё вернул, да с процентами, а пока — «Юбилейный».

Тут важна ещё и другая цифра: на момент выхода напитка МаркаруСедракяну было всего-то 30, — в коньячном деле возраст, в общем-то, подмастерья. «Юбилейный» же торил дорогу всей алкогольной отрасли республики, доверить такой продукт практически на руинах царских ещё мощностей человеку с небольшим опытом было делом рисковым. Но Седракян был молодой, да ранний.

Рансьё (Rancie) — сложносочинённое понятие, связанное с крепким спиртным, сочетание в коньяке табачных и грибных тонов с подвальными нотами. У французов такое служит опознавательным знаком достойных напитков. Это примета серьёзных производств, где от потребителя не стремятся отбиться нехитрыми акцентами ванили и жжёной карамели. Едва ли не весь дешёвый сегмент советских коньяков грешил душком сгоревшей кондитерской фабрики, здесь такого нет и в помине; «Юбилейный», при всём национальном духе, едва ли не самый Западный образец советского коньячного производства. Для человека, чья биография имела помарки по идеологической линии, Седракяну ещё повезло — его, председателя дегустационной комиссии, всё же выпускали за рубеж, правда ближе к концу карьеры, да и выезд был по сути ограничен странами Варшавского Договора. Но «Юбилейный»-то вышел десятилетиями раньше, в изоляции, безо всякой оглядки на высокие французские эталоны. Шпаргалок не было, а вот поди ж ты — рансьё. В полный рост.

Томный напиток. Вот уж где стиль и манера прослеживаются совершенно чётко, без экивоков: Армения — как правило, вязкие, маслянистые образцы с выраженной сладостью, шаг в сторону рома очевиден.

Среди всех образцов этот коньяк пьётся как самый возрастной — и это при том, что напиток не задублен, танины не довлеют. Очень плотный в теле, он всё же фантастически, удивительно сбалансирован, и сладость не спрямляет историю. Словом, фаворит.

5. «Вардзия», 43%. Грузинская ССР, Тбилисский завод; выдержка 20-30 лет.

Церкви и монастырские комплексы — шпаргалка в истории Грузии: если стоят открыто, значит строились в относительно благополучные времена, а прячутся в труднодоступных местах — значит туго было. Вардзия — исключение: комплекс — по сути, система пещер и нор на горе, куда ещё поди заберись, а строился в XII-XIIIвеках, Грузия тогда была империей. Тут дело не в эпохе, а в географии, — с юга страну уже вовсю подпирали турки-сельджуки, и храмовый этот комплекс-лабиринт, расположенный у южного рубежа, отчасти брал на себя и оборонительные функции. Воинствующих монашеских орденов в Грузии, как в Европе, не было, но, так или иначе, отбивались от врагов тут не только молитвами. Строительство шло долго и поэтапно, и при Георгии III, и при его дочери, царице Тамаре, с которой легенда связывает и название места. Молва гласила, что Тамара, будучи ещё ребёнком, играла во многочисленных коридорах под присмотром дяди, который в конце концов упустил её из виду. Поиски, впрочем, были недолгими, девочка дала о себе знать сама. «Ак вар дзия!» означает «здесь я, дядя!». Так или иначе, царица нашлась, и Грузия от этого не прогадала.

Сейчас сложно представить, но в глубоко советские, официально безбожные времена назвать коньяк именем монастыря было довольно смелым решением, а с учётом того, что такие напитки вовсю гуляли по партийным столам (и ладно бы только грузинским) — и вовсе дерзким. Однако, прокатило. В национальных республиках советская власть имела свою специфику, грузинская была в том, что на многие доктрины смотрели уже без догматизма. Прямо апеллировать к дореволюционному опыту коньячных производств в республике всё ещё остерегались, — всплывут сплошь дворяне да фабриканты, а там и выяснится, что были эти эксплуататоры приличными людьми, не все, так через одного. Но назвать коньяк именем религиозного центра — это уже да, дело ведь давнее, древнее, были у нас тогда и пережитки, ладно уж.

Так вот, про фабрикантов и прочую контру. Первые грузинские коньяки были выпущены ещё в 1865-м (!), почти за четверть века до открытия Давидом Сараджишвили Тифлисского коньячного завода. Удивил? Мало того, к столице это тоже не имело отношения. Тут информация скупая, известно, что затеял производство винодел и предприниматель Георгий Болквадзе. Сам завод функционировал тогда в Кутаиси, и продукт, судя по всему, особого спроса не имел.

Сложно сейчас сказать, в чём там было дело: местная аристократия, отвоевавшая в русских погонах, имела представление о коньяках ещё с Наполеоновских времён и, видимо, первые свои образцы в дым проиграли французским — то ли не хватало опыта дистилляции именно вина***, то ли не было опыта работы с дубом. Возможно, и то, и другое. Выдержка в дубовых ёмкостях — хоть вин, хоть крепких, — была на тот момент для Грузии совершенно нетипична, первым резонансным продуктом стали позже Гурджаани (1877) и Цинандали (1886), местные белые, впервые созданные по европейскому лекалу. Словом, первый шаг был новаторским, но несколько преждевременным, и эра грузинского коньяка по-настоящему наступила позже, когда более или менее прижилась бочка. Впрочем, надо понимать, точнее, помнить: Сараджишвили не был в узком смысле грузинским производителем, он мыслил категориями Российской Империи, да и первый свой завод затевал не в Тифлисе, а в Кизляре, он вообще не масштабировал свои интересы грузинскими границами. А вот начальный опыт был локальным.

Собственно, образец. Тамара Тамарой, но напиток приурочен к 800-летию Шота Руставели, правда как автор национального эпоса связан конкретно с Вардзия, сказать затрудняюсь. Впервые «Вардзия» был выпущен в 1966 году.

Напиток выдал ореховую перепонку и даже (по отзывам собутыльников) тмин. Не столь маслянисто, как в предыдущем экземпляре, больше специй, строже, суше. Градус проявлен деликатно. Что особенно ценно — слышно дистиллят. Даже отключив все региональные пристрастия (могу, не сомневайтесь), я вряд ли выбрал бы между двумя последними коньяками: одна лига, но разная интонация. Тут даже не о том разговор, что кому арбуз, а кому хрящик — сгодятся оба, но под разное настроение. Да и подряд, как сейчас— тоже ничего. Был бы продукт, настроение подправим.

*** Сырьём для традиционной чачи служит мезга.

Автор статьи — Вадим Скардана.